Созданное в 1789 г. в г. Уфе по инициативе Екатерины II Оренбургское магоме-
танское духовное собрание (муфтият) регулировало государственно-исламские от-
ношения и духовно-религиозную жизнь почти одной трети мусульманских поддан-
ных империи вплоть до Октябрьской революции. Многогранная деятельность этого
"высшего" правительственного учреждения по делам российских мусульман нашла
наиболее полное отражение в журналах (кратких протоколах) его присутствий (засе-
даний), которые отложились в различных региональных и центральных архивах. Од-
нако в научный оборот они практически еще не введены. В статье в контексте общей
истории Оренбургского муфтията раскрываются информационные возможности
этого массива первоисточников (например, о датах создания приходов и строитель-
ства мечетей, именах и времени назначения на службу мулл, сфере и соотношении
применения адата, шариата и российского законодательства при решении бытовых
проблем башкир, татар, казахов и других тюрко-мусульманских народов в дорево-
люционный период и т. п.), что, надеемся, даст новый импульс документальному из-
учению истории всего российского ислама и государственно-исламских отношений.
Founded in 1789 in Ufa on the initiative of Catherine II, the Orenburg Muslim
Spiritual Assembly (muftiate) was to regulate the relations between state and Islam; until
the October Revolution it was in charge of controlling the spiritual and religious life of
almost one-third of the Muslim subjects of the Russian Empire. The various activities of
this "higher" government agency for the Russian Muslims found their best reflection in
the journals (summary records) of its sessions. These proceedings are today located in
various regional and central archives; and to date they have barely been studied. In the
context of a general history of the Orenburg Muftiate this article explores the potential of
these primary sources, which provide valuable information on when mosques were built
and Islamic communities were established, and who was appointed then as mulla. These
archival sources also help determine the application of customary law ('adat), Sharia law
and Russian legislation among the Bashkirs, Tatars, Kazakhs and other Turkic-Muslim
peoples in the pre-revolutionary period, as well as how these three legal systems interacted.
A systematic study of these archives can provide new impetus for the study of the history
of Russian Islam and its relations with the state.
